Викинги - Страница 29

Тут к ирландцу подобрался другой человек. Широкоплечий, с длинными руками, способными, кажется, раскрошить в щепы упругое корабельное весло, он был очень сутул — словно бы попытался когда-то поднять непомерную тяжесть, да разогнуться так и не смог. А лицо у него было широкое и большое, но кто-то словно горстью собрал все его черты — нос, рот, глаза — в самую середину, оставив порядочно места по сторонам… Он не понравился Хельги с первого взгляда. Он и одет был заметно хуже других. Ни серебряной пряжки на поясе, ни запястья на левой руке… Он сказал:

— Брось морочить парня своим Свальбардом, Луг! Ты бы лучше объяснил ему, что того храбреца морехода зовут Вагн сын Хадда из Вика, и прошлой зимой его троюродный брат убил внучатого племянника Ракни на торгу в Скирингссале. Наш Ракни поклялся, что не забудет обиды. Он надеется повстречать Вагна на Свальбарде, куда тот сулился поехать. Вагн — лучший человек в том роду, и поистине велика месть, за которой едут столь далеко!

Ирландец Луг отозвался недовольно:

— Всё это так, Карк, но я-то не просил тебя рассказывать вместо меня. А ты, прыгун со скал, поди теперь к Ракни. Пусть он даст тебе весло.

Хельги поднялся, ища глазами вождя. Ракни сидел на корме, держа правило, и смотрел вперёд, поверх всех голов. Хельги шагнул к нему и услышал, как Карк проворчал:

— Больно велика честь для беглого, сразу сажать его на весло. Пусть бы сперва повозился с ведёрками в трюме, как мы!

Хельги остановился.

— За тебя сказать не могу, — ответил он Карку, — а я не раб и никогда не был рабом. И мне случалось не только грести на длинном корабле, но и стоять у Руля!

Карк насмешливо покивал:

— Сперва зашей дыры на своей рубашке, свободный. Ты заслуживаешь, чтобы мы назвали тебя Скрюмиром — Хвастуном.

Корабельщики начали оборачиваться… Примолк на носу весёлый рассказчик, и даже игроки подняли головы поглядеть, что стряслось. Хельги сказал негромко:

— Ты подавишься этими словами. Или пускай не снесет меня ни крепкая палуба, ни конский хребет.

Карк-вольноотпущенник был вдвое больше него. Он не сразу поверил, что гибкий телом мальчишка осмеливался угрожать.

— Всыпь ему, Раум! — засмеялся кто-то из викингов; кажется, это был Отта. — Выкинь его рыбам, тогда, может, мы благополучней дойдём до Свальбарда и назад!

Они собирались развлечься, и, может, даже сам Ракни, занятый на руле, разок бросил взгляд на дерзкого новичка… Хельги не оглядывался по сторонам, он смотрел на Карка и ждал. Честь, это такое богатство, за которое не жаль умереть. Нельзя её ни подарить, ни отнять, можно лишь потерять или обрести самому…

Меч Карка лежал вместе с другими под палубой, в сундуке; но вдоль пояса висел тяжёлый боевой нож с длинным клинком и изогнутой рукоятью. В умелых руках такое оружие беспощадно. Карк поднялся и пошёл к Хельги, молча перешагивая через скамьи. У него были тёмные глаза, и в них тлел злой огонек.

Хельги дрожал всем телом и не мог унять эту постыдную дрожь. Она всегда поселялась в нём перед дракой и немедленно пропадала, как только доходило до дела. Нет, он не боялся. Он тоже был не совсем безоружен. Теперь настала пора испытать умение в деле. Только и всего.

— Ты, щенок, разговариваешь совсем как взрослый мужчина, — сказал ему Карк. — Вот и я. Тор свидетель, буду поступать с тобой как с мужчиной. Ты уж не обижайся.

Викинги снова засмеялись — эти слова всем пришлись по душе. Кулак Карка взмыл вверх, целя сопернику в подбородок, но Хельги успел увернуться, а потом прицелился и ударил ногой, как учил брат. Это была добрая наука. Карк взмахнул руками и грузно сел на скамью.

— Другие люди, — сказал Хельги, — давно уже поняли, что со мной следует поступать как с мужчиной. И не ты будешь называть меня щенком.

Карк, раздосадованный болью от удара и насмешками, выхватил нож и прыгнул вперёд. Хельги поймал его руку своими обеими. Надо было бы вывернуть её, но нынче у него просто не хватило бы сил. Он дернул к себе, заставив Карка потерять равновесие. Нож глубоко вошёл в плотное дерево, а сам Карк оказался у пригнувшегося Хельги на плечах.

Навалившаяся тяжесть почти сломала Хельги, как когда-то на отмели, когда он один сталкивал лодку, всосавшуюся днищем в мокрую глину, и ведь тогда у него не болело плечо… Всё же Хельги выпрямился, и быстро. Быстрее, чем можно про то рассказать. Карк, не успевший ни за что ухватиться, перевалился через подветренный борт. Его голова с беззвучно раскрывшимся ртом исчезла в серой, шершавой от дождя воде, быстро мчавшейся за корму. Ничего не поделаешь: трудно, имея за душой одну только силу, тягаться с прирожденным воином… Хотя бы и был этот воин очень ещё юн.

— Поворот!.. — скомандовал Ракни, и люди бросились по местам. Викинги никогда не бросают своих. Это закон.

Хельги выдернул из скамьи нож, рассудив, что никто не оспорит добытого в схватке. И направился назад, к рыжему Лугу, но Оттар окликнул:

— Эй, парень, поди-ка сюда! Садись, будешь моим сменщиком.

Его скамья была на самом носу, и Хельги понял, что удостоился чести. Здесь садятся храбрейшие: когда грабли сходятся для битвы, на носу опасней всего. Он пошёл к Оттару, нырнув под толстую шкаторину паруса, переползавшего с правого борта на левый. Корабль возвращался подобрать Карка, махавшего рукой из воды. Хельги сел рядом с викингом и спросил:

— Это ты предложил выкинуть его рыбам? Мне показалось, совет был неплохой.

Когда же Карку бросили верёвку с петлей и вытащили его на палубу, он немедленно нашёл глазами Оттара и Хельги, и Хельги увидел, как враз окаменело его лицо. Тогда он понял, что здесь, подле Оттара, сидел раньше именно Карк.